История >> Крым в составе Российской империи >> Крымская война 1853-1856 гг. >> У.П.РИЧАРДС. ПИСЬМА ИЗ КРЫМА

У.П.РИЧАРДС. ПИСЬМА ИЗ КРЫМА

Письмо 10. Лагерь близ Севастополя, 12 января 1855 г.

Милая Кэрри!
Большое спасибо за письмо. Правда, я совершенно выдохся, отвечая матушке и тетке и, боюсь, мало что тебе расскажу, да и вряд ли ты разберешь эти каракули. Это мой первый выходной за последние восемь дней. Все утро провалялся в постели, разбираясь с письмами и пытаясь вылечить простуду. Пожалуй, только в постели, завернувшись в простыни и одеяла, можно хоть чуточку согреться - разве что руки мерзнут, так что я с трудом держу перо. Чернила, которыми я пишу, совсем застыли, но, завернув их в теплые одеяла и подержав бутылочку во рту, я все-таки их отогрел - совсем как наседка яйца.
Мороз держится почти месяц, а на прошлой неделе, вдобавок к холодам и снегу, еще и ветер поднялся, так что нам пришлось здорово побегать туда-сюда, чтобы не замерзнуть, и натаскать хворосту (у нас остался последний мешок угля из тех, что привезли из Балаклавы - но, поскольку четверо офицеров уже задохнулись в угольном дыму, а еще несколько едва избежали этой участи, мы не очень-то охотно его используем, разве что на открытом воздухе). Живем мы по-прежнему в палатках, и, скорее всего, будем мучиться до конца зимы. Несколько бараков доставили в Балаклаву, но к нам они так и не попали - начальство присвоило их себе.
Судя по передовице в Таймс от 23 числа прошлого месяца (блестящая, надо сказать, статья!), на родине горят желанием докопаться до истинного положения вещей на фронте. Английская кровь вскипит при виде хотя бы половины тех несчастий, что выпали на долю лучшей из армий, которую когда-либо имела страна; при виде той безалаберности, неумелого руководства и полнейшего пренебрежения частными и общими средствами, что столь щедро жертвуют англичане на нужды фронта. Армия горячо благодарит народ за добрые намеренья, однако ничего из этих пожертвований сюда попросту не доходит. Они либо гниют на бортах транспортных судов, либо оседают на складах, которые наше чертово интендантство устроило в брошенных домах в Балаклаве. Когда в чем-нибудь возникает необходимость, заведующий снабжением мистер Джонс, Смит или Робинсон, покуривая сигару (которую наверняка тоже прислали для армии и которую он прикарманил), заявляет, что нужный предмет наверняка находится на складе, но, к вящему его сожалению, он не имеет ни малейшего представления, где именно, и не располагает временем для поисков. В итоге бедолага проситель тащится к маркитантам и за двойную цену покупает то, что досталось бы ему совершенно бесплатно или хотя бы по божеской цене, будь наше снабжение организовано как надо. Если же он этого не сделает, то неминуемо погибнет от холода и голода, чему есть немало подтверждений. Таково, клянусь честью, истинное положение вещей.
Еще одно несчастье, на которое здесь частенько жалуются, - наш проклятый штаб, который гроша ломаного не стоит и ни черта не делает, но отхватывает все похвалы да повышения, в то время как истинная заслуга принадлежит строевым офицерам и солдатам. Так нет, им и этого мало: делать им нечего, условия прекрасные, и что, ты думаешь, они затеяли? Ты слышала, наверное, о Фонде в поддержку крымской армии, поставляющем товары для армейских нужд по себестоимости, чтобы нас не обкрадывали балаклавские мошенники. Но, помимо этого, нам присылают много пожертвований или подарков; так вот, стоило кораблю с этими вещами пристать к берегу, как штаб все присвоил себе, а армия, за исключением одного полка, осталась ни с чем.
Лорд Раглан ни капли о нас не заботится. Живет он в добротном доме с конюшней и камином, кормят его на убой, обстирывают и обхаживают не хуже чем в Англии; видим мы его в лучшем случае раз в неделю, когда он, если позволяет погода, объезжает войска; но он будто не видит наших несчастий. Он не видит сотен больных, размещенных в хлипких палатках и завернутых в одно-единственное одеяло. Он не видит, как выносят из траншей тела замерзших насмерть (как-то ночью один из офицеров 23го полка отморозил себе обе ноги). Их выносят десятками, а он по-прежнему не замечает ровным счетом ничего.
Недовольны мы и почтой. Лорду Раглану доставляют его посылки, едва они прибывают сюда. Другие письма валяются где-то дней по пять, и отвечать приходится с опозданием на неделю, вот как сейчас. Никто бы не ворчал, будь эта задержка неизбежной, но всем ясно, что виной всему простая безалаберность. Газетчики наверняка повторят, подтвердят, опровергнут и переврут все вышеописанное, но, попомни мои слова, в армии растет недовольство. Солдаты не видят никакой поддержки со стороны безмозглого правительства, зато видят, что хвастливое обещание императора Николая к весне выделить остаткам английского воинства трехпалубный корабль для отправки на родину (то самое обещание, над которым еще три месяца назад потешалась вся армия), похоже, исполняется.
А теперь интересная деталь, которую можешь сообщать кому угодно со ссылкой на меня: на сегодня, т.е. 12 января, английская армия уже не имеет тех 14 700 штыков, которыми располагала на момент инкерманского сражения 5 ноября. Подкреплений в 6 000 и 8 000 человек не хватило даже для доведения полков до штатной численности. Слыхали мы и о призыве иностранцев - трудно представить более негодяйскую сделку! Пусть только попробуют прислать сюда своих дешевых наемников, их пинками выгонят из лагеря. Мы сражаемся за свою страну, за ее честь и славу и не желаем после стольких испытаний быть причисленными к продажным головорезам. Да и можно ли на них положиться? Разве смогут они стоять насмерть, как англичане под Инкерманом? Наверняка нет, и, к тому же, если русские назначат бОльшую цену, сколько их останется в лагере через неделю? А сколько ценных сведений, планов, диспозиций передадут они врагу?
Выпустив пар и излив возмущение, возвращаюсь к твоему письму.
Передай маме и тетушке, что я подвешу их в гостиной, по обе стороны каминной полки, если они не пришлют мне легких сигар; пускай завернут их на всякий случай в какие-нибудь тряпки. Попроси Генри Ноули достать для меня тех спичек за пять шиллингов, пусть передаст их тебе, а ты с ним расплатишься.
Я в страшном беспокойстве по поводу повышения: либо я во главе списка, либо уже произведен и горю желанием узнать, куда меня направят. Ты вроде писала о железной дороге - так вот, это первостатейный фарс, к тому же дорогостоящий и требующий надежной охраны, иначе задолго до окончания работ территория эта будет захвачена. Думаю, у людей и без того довольно работы. Офицер, командовавший двумя орудиями под Альмой, - это я, так что с тебя половина суммы, на которую вы спорили по этому поводу.
Моего соседа по палатке зовут Максвелл. В это трудно поверить, но он еще лучший едок, чем я, килограммами поглощает жирную свинину и прославился на весь лагерь своим хладнокровием. Я зову его в шутку Обжорой, а его выдержка была отмечена корреспондентом "Таймс" в одной из статей.
Я еще не получил второй посылки, о которой ты пишешь, но вряд ли она успеет дойти сюда за такое короткое время. Другие две пришлись нам с Максвеллом очень кстати. Имбирные пряники выше всяческих похвал, языки превосходны. Мы стараемся растянуть удовольствие насколько это возможно. Бедный Максвелл угнетен недавно полученным известием о смерти отца - тот внезапно скончался в Болонье от лихорадки.
Что за дура эта миссис Паркер - собраться замуж в ее-то годы, одной ногой в могиле! Последнее обстоятельство, думаю, весьма отрадно для ее мужа - она сможет лягаться только вполсилы. Мисс Изабелла должна была к этому времени получить мое письмо - я написал ей раньше, чем тебе. А еще я отправил длинное и забавное послание Фанни Ноули - надеюсь, она его получила. С удовольствием выбрался бы домой на зиму, а к весне вернулся бы сюда и продолжил эту скучную кампанию. За три месяца мы почти не сдвинулись с места. Лошади наши вот-вот падут, из 198 осталось 60.
Боюсь, ты едва разберешь эти каракули, но имей в виду, я пишу в ужасных условиях. Только что пришел старший сержант с известием, что писем для меня нет, только две газеты - "Феликс Фарли" и "Морнинг Кроникл" за 11е число. Ума не приложу, как так вышло - с прошлой почтой я получил от вас "Морнинг Кроникл" за 13е и 14е, а тут вдруг за 11е:
Больше рассказывать не о чем, нужно написать еще два письма, так что до скорого. С нетерпением жду вестей. С любовью ко всем домашним, твой любящий брат
W.P.R.
P.S. Счастья тебе в новом году. Подумать только, как быстро мы стареем!