История >> Крым в составе Российской империи >> Крымская война 1853-1856 гг. >> У.П.РИЧАРДС. ПИСЬМА ИЗ КРЫМА

У.П.РИЧАРДС. ПИСЬМА ИЗ КРЫМА

Где-то в январе

Милая матушка!
См. приложение к письму для тетушки. Там все, что ты хотела узнать, и ответы на все вопросы. Во-первых, я уже говорил тетушке, что у меня куча вещей, кроме тех, что нужно заказать у портного (мою мерку он знает), и пары ботинок: Кстати, передай тетушкам мою глубочайшую признательность и благодарность за деньги, несколько скрасившие мое пребывание здесь - ты не представляешь, насколько здесь все подорожало за последние три месяца. Я потратил около семидесяти фунтов на харчи и теплые вещи: Если вы не отправили все прошлой посылкой, упакуйте и отошлите в следующий раз, и пришлите парочку одеял и кой-каких сушеных травок - шалфею, мяты, чабрецу, словом, всяких приправ к тушеному мясу. Как видите, я стал заправским поваром и по возвращении дам фору даже толстухе Джейн.
:Наше боевое снаряжение выглядит следующим образом: мундир, погоны, шпага, кивер, ташка, чулки, сапоги, рубаха, носовой платок, подзорная труба, пистолет, перевязочный пакет, сухари, трубка с табаком и так далее. Кстати, пришлите мне еще два-три фунта того табаку, который тетушка называет плиточным с патокой и который больше известен как бристольский самосад. Вы не представляете, до чего он хорош, и, к тому же, гонит прочь все болезни и дурные запахи. У нас тут все вокруг завалено дохлыми лошадьми и русскими, которые отнюдь не благоухают.
Все еще жду повышения. Если останусь здесь, придется вам прислать огромную посылку с харчами, ведь здесь все дороже раз в десять: пять фунтов за ягненка, десять - за крохотную склянку перца, шесть - за фунт негодных свечей. Пока больше никаких новостей, но я не буду запечатывать письмо до самой отправки где-то пятого числа.
:Почта отправляется завтра. Пока писал, случился сильный снегопад. Снегу навалило фута полтора; кстати, нам таки доставили несколько бараков, но, как всегда, с большим опозданием и в ужасной суете. Разумеется, штабные приберут их к рукам. Здесь очень холодно, прошлой ночью от мороза пало пять лошадей, так что из 198-ми привезенных из Англии осталось едва ли сорок пригодных к службе. Русские притихли, разве что по ночам открывают пальбу и делают вылазки, но всегда встречают отпор. Это они чтоб нас вымотать, не иначе. Их начальники - сущие чудовища; после Инкерманского сражения, отступая в долину речки Черной, куда мы не рискнули сунуться, они побросали на поле боя не только убитых, но и раненых! Тех нашли спустя несколько дней, кое-кто выжил, перебиваясь припасенными сухарями, но большинство умерло от голода и ран.
Прошлым утром наш бедный капитан Суинтон был найден мертвым в собственной постели. Вроде бы, умер от болезни сердца или, что вероятней, угорел в чаду от угольной печки, стоявшей в его палатке. Я теперь второй по списку, если не первый, и горю желанием узнать, куда же меня направят. Несомненно одно: тот, чье место я займу, служит в Королевской Конной Артиллерии, а о прочем остается только гадать.
Больше ничего нового. Напишу со следующей почтой.