|
|
У.П.РИЧАРДС. ПИСЬМА ИЗ КРЫМА
У.П.РИЧАРДС. ПИСЬМА ИЗ КРЫМА Составитель: Марджи Блой, Ph.D., Национальный Университет Сингапура. Часть писем использована Кристофером Гиббертом ("The Destruction of Lord Raglan") с разрешения Ричарда Дайер-Беннета старшего.
Письмо 1. В море, близ Одессы, 9 сентября 1854 г.
Милая матушка, получил твое большое письмо в последний момент - мы вышли из Варны сразу же после того, как туда доставили почту. Не могу передать, как рад я был этой весточке - я-то думал, ты пишешь по неправильному адресу, или же что-то стряслось, ведь за все это время я получил лишь письмо от тетушки Роб. Ходят слухи, что чуть ли не тонна неотправленных писем осталась в Константинополе. Отправил тебе два письма - видимо, они не дошли. Последнее было написано давненько; все наши офицеры слегли тогда с холерой или расстройством желудка, и я как единственный здоровый был завален работой. Свободная минутка выдавалась разве что ночью, но к тому времени я с ног валился от усталости; впрочем, и сейчас времени не так уж много, так что буду краток. Мы находимся в виду Одессы - думаю, она и есть цель нашего похода. Если это так, то завтра будет высадка, и мне надо бы приготовить оружие и амуницию. Рассказ начну, пожалуй, с прибытия в Константинополь. Нас разместили в большой казарме милях в четырех от Босфора (азиаты называют его Кулали). Как и все турецкие казармы, эта квадратной формы, просторная, но грязная, почти все окна без стекол, а внутри полно насекомых и мышей; там мы пробыли дней десять. Затем нас отправили морем в Варну, переход занял 28 часов. Издали Босфор радует глаз великолепной архитектурой, но вблизи его зловонные улицы, запруженные оборванцами и стаями бродячих собак, производят далеко не столь приятное впечатление. В жизни не видел народа ленивей, неряшливей и неблагодарней, чем турки. Расшевелить их можно разве что добрым пинком, что мы время от времени и делаем. Греки - те еще хуже: сплошь торгаши и отъявленные мошенники. Заговорят зубы рассказами о качестве товара и обсчитают, если ты развесил уши. По ночам они часто грабят безоружных, но при этом ужасные трусы - один вид револьвера отпугнет хоть дюжину. По прибытии в Варну мы сошли на берег и стали лагерем на побережье, справа от города; место пришлось нам по душе, мы купались каждое утро, хотя тогда и было прохладно. За то время, что мы там стояли, в нас дважды стреляли: один раз - из зарослей, причем пуля едва не задела одного из наших. Бросившись туда, откуда был сделан выстрел, мы обнаружили в кустах невозмутимо дымящего субъекта; на вопрос, кто стрелял, он отвечал, что видел человека, убегавшего в долину. Это показалось мне подозрительным; я схватил его за глотку и рывком поставил на ноги - под ним оказался свежеразряженный пистолет. Мы взяли его в плен и передали паше, который назначил ему двести ударов по пяткам. Назавтра, около четырех утра (в это время мы обычно встаем), шестеро дикарей обстреляли наши палатки. Мы снова бросились в погоню и переловили всех; один из них был при этом легко ранен острием шпаги. Этих мы тоже сдали паше, который велел отрезать им носы и уши и отсчитать каждому по двести ударов, хотя по-хорошему их следовало бы пристрелить. В следующий раз обойдемся без церемоний. От места первой стоянки мы сдвинулись миль на пять и стали по другую сторону Варны, оказавшейся грязной и пыльной. В самом городе есть прекрасное озеро, почти соединенное с морем. Эта красивая страна (Болгария то есть) очень похожа на Гламорганшир - те же холмы, равнины, реки и проч., но при этом гораздо больше лесов. Земли вокруг Варны почти не возделаны, хотя близ Силистрии и Шумлы огромные поля засеяны пшеницей. Помимо хлеба, здесь выращивают дыни, виноград, огурцы (которые местные поглощают в несметных количествах без всяких последствий для желудка), кукурузу, ячмень; картофеля нет, хотя в общем-то, при грамотном уходе, здесь можно вырастить что угодно. Флора и фауна, за исключением нескольких видов, не отличаются от английских. Здесь полно черепах, из которых французы варят суп, по их словам, очень вкусный; впрочем, наши солдаты все равно к нему не притронутся. Из Варны мы отправились в Алладин, где присоединились к дивизии герцога Кембриджского. Состоит она из батарей капитана Пейнтера и моей, гвардейцев (гренадеров, фузилеров и колдстримцев) и трех полков - 42го, 79го и лучшего из лучших, 93го шотландского. Турки все никак не могут привыкнуть к виду килтов - часами сидят, повторяя "инсалла", что значит "волею божьей" и служит здесь выражением удивления. Здесь, в Алладине, мы впервые столкнулись с холерой. Алладин - прекрасное место, расположенное на озере в восьми милях от Варны. Берега этого озера болотистые, и, хотя наш лагерь находился ярдах в шестистах от воды, по ночам сырость и болотные испарения накрывали нас белым облаком. Люди мерли как мухи. Потом мы продвинулись еще на шесть миль вглубь материка, но многие к тому времени успели заразиться и продолжали умирать. Ежедневно из госпиталя гвардейцев выносили по шесть-семь трупов. Мы оказались удачливей, хотя работали не в пример тяжелей: многие слегли, несколько человек умерло, но в целом гораздо меньше, чем у гвардейцев. Больше всех потеряли французы - 8 000 солдат и 75 офицеров, считай, целую дивизию! В общей сложности, по моим подсчетам, англичане недосчитались полутора тысяч солдат и офицеров, а французы около 10 000; этих потерь можно было бы избежать, отправься мы, вместо блужданий по окрестностям Варны, прямиком в Севастополь. При штурме погибло бы впятеро меньше людей, чем от холеры, а главное, боевой дух армии, ныне подорванный эпидемией, был бы по-прежнему высок. Ты не представляешь, насколько изменились наши солдаты! Покидая Англию, они охрипли от воинственных криков, а теперь ворчат и сетуют на предательство Абердина. Уверен, окажись он здесь, его слопали бы без соли. Половиною потерь армия обязана мошенникам из английского интендантства. Солдаты оставались то без мяса, то без хлеба, а портер, о котором столько говорили в газетах, видели очень редко. Потом снабжение наладилось, и сейчас, на корабле, мы живем припеваючи. Вернусь к описанию последних дней в Болгарии. Недели через две мы возвратились в Варну и с того времени не сходили с борта. Что ни день, прибывали войска. Наконец, 6-го числа обе армии погрузились на корабли, и англо-французское воинство, в общей сложности около пятисот больших пароходов и транспортных судов, двинулось из залива Бальчик, что в шестидесяти милях от Варны, на Крым. Так, во всяком случае, нам сказали, но нынче утром мы приблизились к Одессе, которую, скорее всего, атакуем завтра. Думаю, она не выстоит и трех часов против нашего флота, а при атаке с суши и того меньше. Потом, я думаю, мы пойдем в Севастополь - этот орешек будет покрепче. Если его удастся взять, часть армии останется там на зиму, а остальные отправятся в Константинополь. Как только все выяснится, я непременно дам тебе знать. Мы тесно сошлись с французами, их офицеры прекрасно воспитаны. Мы частенько обедаем друг у друга. Они искренне восхищаются нашими солдатами, но что повергает их в трепет, так это наши лошади. Все, что они могут сказать, это "magnifique" (великолепно). :Большинство наших офицеров слегло, двое умерло. Генерал Катор, полковник Флуд, лейтенанты Персеваль и Ле Странж и другие отправлены домой по состоянию здоровья, а бедолага Левинг скончался оттого, что во время болезни злоупотреблял опием. Холера распространяется с молниеносной быстротой. В десять вечера солдат заступает в караул, а к часу ночи он уже мертв, и каждые полтора-два часа появляется новая жертва. Здесь, в море, эпидемия почти прошла, и, надеюсь, больные вскоре поправятся. 11 сентября. Вчера весь день простояли на якоре в шестидесяти милях от Одессы; лорд Раглан отправился на пароходе осматривать берег. Нынче утром, около одиннадцати, он вернулся. Только что мы снялись с якоря и движемся прямиком к Севастополю, куда прибудем завтра на рассвете и незамедлительно начнем штурм. Предполагается, кто город будет взят самое большее за десять дней; если останусь жив, непременно опишу все в подробностях: С любовью к тебе и ко всем домашним, Твой любящий сын W.P.R.
<<<Предыдущая
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
Следующая>>>
|
|
|